Сингл Сургановой "Вавилон" сделал ее похожей на Цоя
Светлана Сурганова презентовала в Сети свой новый сингл, который удивил многих ее поклонников. Необычное для мелодичного, задушевного творчества Светланы Сургановой творение под названием «Вавилон» подается как остросоциальное. Насколько оно действительно на злобу дня, проверяет «ЗД».
Холодная, сухая электрическая стена звука погружает слушателя в круглосуточную автомобильную лихорадку мегаполисов, наполненную спешкой и неотложными делами. Светлана поет о постоянно увеличивающейся скорости жизни. «Снова нужно куда-то бежать, а нам бы просто хотелось дышать <…>. Нам бы просто хотелось иметь остановку в пути. Нам как будто отчаянно нужно куда-то прийти». Казалось бы, тема совсем не новая, но с каждым годом благодаря усовершенствованию технических средств жизнь ускоряется и роботизируется. Многие слушатели даже восприняли песню о скорости как философскую.
«Я редко пишу на остроактуальные, социальные темы. Эта песня — исключение. В ней — отражение моих размышлений о происходящем сейчас в мире», — рассказывает о новой «скоростной» песне про погибающий Вавилон Светлана Сурганова.
На самом деле еще в 80-е годы Валерий Леонтьев предлагал поразмышлять о любви к жизни и остановке в «мельканье дней, скоростей и огней» в бессмертном хите «Зеленый свет» про светофор зеленый, который светит, когда все бегут-бегут-бегут. Можно вспомнить и «Машину времени» с «Поворотом», и «Поезд в огне» Бориса Гребенщикова. В общем, тема сверхзвукового полета человечества сквозь время и пространство периодически поднимается как в поп-, так и в рок-культуре, которые, впрочем, уже окончательно слились в одном сплошном потоке и практически неразличимы по звучанию.
Несмотря на то что певица высказывается в стиле «я пишу», объемный и слегка запутанный текст песни не принадлежит Светлане — его создала поэтесса Аглая Соловьева, а музыкальную идею подал Денис Сунин, музыкант группы «Сурганова и Оркестр»; саунд-продюсером выступил Андрей Харченко.
Возможно, «остросоциальной» песню Сургановой делает обобщение, на которое напирает поэтесса Соловьева, и упоминания о погибающем Вавилоне: «В наших маленьких комнатах бродят большие мечты./В наших снах оживают забытые лица детей…/Наши детские лица в нас смотрят с большой высоты./Они смотрят и видят совсем незнакомых людей <…>. Я хочу, чтобы ожил и счастливо жил Вавилон».
Подобное обобщение делает ее похожей на Виктора Цоя, который выражал состояние масс: «Мы хотели пить — не было воды. Мы хотели света — не было звезды <…>. В наших глазах — крики «вперед!» В наших глазах — окрики «стой!»…»
В наше время, когда толпа стала разношерстной и избирательной во вкусах, усреднение настроений масс звучит уже несколько притянутым за уши. Однако намеки на смерть Вавилона, который тот же БГ не так давно посылал «вон», могут быть восприняты как аккуратные намеки на не совсем мирные актуалии сегодняшней действительности. По сравнению с другими открыто высказывающимися на эту тему музыкантами подобное прочтение смысла песни может выглядеть, однако, просто как досужий домысел. Искусство, впрочем, часто оставляет место для широты трактовок. Затейливость — один из его излюбленных инструментов.
Алла Жидкова, газета "Московский комсомолец"
Холодная, сухая электрическая стена звука погружает слушателя в круглосуточную автомобильную лихорадку мегаполисов, наполненную спешкой и неотложными делами. Светлана поет о постоянно увеличивающейся скорости жизни. «Снова нужно куда-то бежать, а нам бы просто хотелось дышать <…>. Нам бы просто хотелось иметь остановку в пути. Нам как будто отчаянно нужно куда-то прийти». Казалось бы, тема совсем не новая, но с каждым годом благодаря усовершенствованию технических средств жизнь ускоряется и роботизируется. Многие слушатели даже восприняли песню о скорости как философскую.
«Я редко пишу на остроактуальные, социальные темы. Эта песня — исключение. В ней — отражение моих размышлений о происходящем сейчас в мире», — рассказывает о новой «скоростной» песне про погибающий Вавилон Светлана Сурганова.
На самом деле еще в 80-е годы Валерий Леонтьев предлагал поразмышлять о любви к жизни и остановке в «мельканье дней, скоростей и огней» в бессмертном хите «Зеленый свет» про светофор зеленый, который светит, когда все бегут-бегут-бегут. Можно вспомнить и «Машину времени» с «Поворотом», и «Поезд в огне» Бориса Гребенщикова. В общем, тема сверхзвукового полета человечества сквозь время и пространство периодически поднимается как в поп-, так и в рок-культуре, которые, впрочем, уже окончательно слились в одном сплошном потоке и практически неразличимы по звучанию.
Несмотря на то что певица высказывается в стиле «я пишу», объемный и слегка запутанный текст песни не принадлежит Светлане — его создала поэтесса Аглая Соловьева, а музыкальную идею подал Денис Сунин, музыкант группы «Сурганова и Оркестр»; саунд-продюсером выступил Андрей Харченко.
Возможно, «остросоциальной» песню Сургановой делает обобщение, на которое напирает поэтесса Соловьева, и упоминания о погибающем Вавилоне: «В наших маленьких комнатах бродят большие мечты./В наших снах оживают забытые лица детей…/Наши детские лица в нас смотрят с большой высоты./Они смотрят и видят совсем незнакомых людей <…>. Я хочу, чтобы ожил и счастливо жил Вавилон».
Подобное обобщение делает ее похожей на Виктора Цоя, который выражал состояние масс: «Мы хотели пить — не было воды. Мы хотели света — не было звезды <…>. В наших глазах — крики «вперед!» В наших глазах — окрики «стой!»…»
В наше время, когда толпа стала разношерстной и избирательной во вкусах, усреднение настроений масс звучит уже несколько притянутым за уши. Однако намеки на смерть Вавилона, который тот же БГ не так давно посылал «вон», могут быть восприняты как аккуратные намеки на не совсем мирные актуалии сегодняшней действительности. По сравнению с другими открыто высказывающимися на эту тему музыкантами подобное прочтение смысла песни может выглядеть, однако, просто как досужий домысел. Искусство, впрочем, часто оставляет место для широты трактовок. Затейливость — один из его излюбленных инструментов.
Алла Жидкова, газета "Московский комсомолец"